Незабываемое лето - Страница 79

— Дедушка, — она выглядела озадаченной, — ты ведь знаешь, что я была там счастлива. Ты знаешь и то, что все были неизменно добры ко мне. Правда, последний год оказался не слишком для меня счастливым. Невилл просил не ждать его, когда уходил на войну. Он ни минуты не сомневался, что Лили умерла. И никогда бы не причинил мне боль намеренно. Почему ты...

Барон ласково потрепал внучку по руке и снова покашлял.

— Ты когда-нибудь думала о своей матери? — наконец решился он перейти к делу. — Когда-нибудь тебя огорчало, что она не с тобой? Что она не вернулась? Что бросила тебя?

— Дедушка!

— Ответь, Лорен, — попросил он.

Она уже собиралась сказать «нет». Ей не хотелось расстраивать деда. Но почему он задает такие вопросы? И почему с ним Кит? Лорен устала всегда говорить «нет», устала всегда поступать правильно. Быть вежливой, а не искренней. Смертельно устала. И еще она устала от многого другого в своей жизни.

— Да, — ответила она. — Да — мой ответ на все вопросы.

Барон, вздохнув, посмотрел на нее.

— И ты всегда думала, что я не хочу взять тебя к себе?

Нет, иногда невозможно сказать правду. Это может причинить боль.

— Ты жил один, дедушка, — уклончиво ответила Лорен. — И был уже не слишком молод. Ребенок, постоянно находящийся рядом, мог превратиться в обузу. Здесь нет твоей вины. Я никогда не обвиняла тебя в этом. Я всегда знала, что ты меня любишь.

— Иногда мне очень хотелось тебя забрать, — тоскливо произнес он. — Приезжая к вам, я каждый раз мечтал увезти тебя с собой. Я так ждал, что ты попросишь меня об этом. Без твоего желания я не мог забрать тебя, боясь показаться эгоистом. Мне казалось, что там, рядом со своими ровесниками и приемными родителями, ты счастлива.

— Дедушка...

— Порой, — продолжал он, — дети ведут себя спокойно, они послушны и добры... и может показаться, совершенно счастливы. Но иногда это просто иллюзия. Значит, я ошибался.

— О нет! — вскрикнула она. — Я была счастлива, дедушка.

— Я хочу рассказать тебе о твоей матери, — сказал он.

Они дошли уже до берега озера, до того места, где дети и взрослые купались после крикета. Но сейчас здесь было тихо и пустынно. Лорен больше не держала деда за руку. Кит отошел в сторону и прислонился к дереву, но хорошо слышал каждое их слово. Лорен внезапно ощутила холод и страх.

— Что ты знаешь о ней? — дрожащим голосом произнесла Лорен.

И тогда барон рассказал ей все о ее матери. Дул легкий бриз, на воде появилась мелкая рябь. По небу плыли легкие белые облака. Удивительно, как меняется оттенок воды в зависимости от освещения. И небо тоже.

Вероятно, кто-то повел детей на прогулку. Откуда-то издалека доносились их веселые голоса, крики и смех.

Кит все так же неподвижно стоял у дерева, скрестив руки на груди.

Барон Галтон смущенно покашливал. Лорен первая нарушила молчание, неожиданно поставив точку в этой истории.

— Она жива? — сильно побледнев, спросила она.

Старик нехотя кивнул.

— Да, еще не так давно была жива.

— Значит, от нее все это время продолжали приходить письма? В одиннадцать лет мне сказали, что она погибла.

— Килборну и мне казалось, что так будет лучше для тебя.

— Она хотела взять меня к себе?

— Тебе было лучше в Ньюбери, — уклончиво ответил дед.

Она жива. Она хотела забрать Лорен к себе. Она продолжает ей писать. Она в Индии, где жила по крайней мере с двумя мужчинами, которые не состояли с ней в браке. Она жива.

— А письма?! — с испугом воскликнула Лорен. — А письма, дедушка? Ты уничтожил их?

— Нет.

— Значит, они все-таки существуют? Все ее письма ко мне? Сколько же их накопилось за пятнадцать лет?

— Тридцать два — ответил барон, его голос звучал глухо и безжизненно. — Я не читал их.

Лорен прижала руку ко рту и зажмурилась. Голова ее закружилась, она покачнулась, но в тот же момент почувствовала, как надежные сильные руки подхватили ее.

— Думаю, теперь вам лучше вернуться в дом, сэр, — предложил Кит. — Оставьте нас одних. Я о ней позабочусь.

— Вы видите? — В голосе старика сквозило отчаяние. — Не нужно было этого делать. Черт возьми, Равенсберг! Не нужно было этого делать.

Лорен медленно приходила в себя, неохотно возвращаясь из длинного темного туннеля, в который она внезапно провалилась. Но ее глаза оставались по-прежнему закрытыми.

— Нет, дедушка, — тихо возразила она. — Ты все сделал правильно.

Она услышала, как он зашагал к дому. Кит крепко обнял ее за талию и привлек к себе. Она положила голову ему на плечо.

— Она жива, — потрясенно проговорила Лорен.

— Да.

— Она всегда хотела забрать меня к себе. Она любила меня.

— Да.

— И любит сейчас.

— Да.

Кит повел ее к озеру, туда, где среди высокой травы выглядывали головки анемонов и деревья опустили ветви до самой воды. На противоположной стороне виднелся мраморный павильон.

— Кит, — позвала она. — Кит...

— Да, любимая?

Лорен заплакала. Беспомощно и безутешно. Боль одиночества, копившаяся в ней все эти долгие годы ее не очень счастливого детства и отрочества, выходила из нее со слезами. Она оплакивала жестокость людей, которые любили ее. Свою мать, которая не погибла и которая написала тридцать два письма за пятнадцать лет, но ни разу не получила ответа. Которая не могла вернуться в Англию, потому что своим непростительным поведением перекрыла себе дорогу в высшее общество.

Кит, не выпуская Лорен из объятий, сел на траву и посадил ее к себе на колени. Он убаюкивал ее, ласкал, шептал ей на ухо нежную чепуху.